Я не особо люблю фотографироваться, но стараюсь сфотаться с людьми, которые имеют для меня некое особенное значение.
К сожалению, много раз происходили таинственные потери флешек и дисков со снимками, а про отпечатанные вообще молчу…
Так отчего же я ценю подобные портреты?

Суть в том, что когда вспоминаешь кого-то или какую-нибудь ситуацию, то возникают сомнения: «А было ли это? Или мне всё приснилось?..»
И единственный способ убедиться в реальности собственной истории – это просмотреть фото тех времен.

Вот, к примеру:

С рождения и где-то до 11 лет я почти все лето торчала на даче.
Ездили мы туда обычно с бабулей и дедом, но в последствии дед отлынивал))
Поездки совершались почти каждый день, где-то раз в неделю оставались с ночевой, и, кажется, лишь несколько раз за все время жили по нескольку дней подряд.
Получалось, что просыпаться приходилось рано-рано утром,
собираться, потом ехать с пересадкой – сначала на трамвае до Хамфармзавода, потом на 27 автобусе до конечной, и еще пешком минут двадцать. Автобус зачастую приходилось ждать по полчаса, не меньше; приходил он битком набитым, а мы еще и с сумками здоровенными! Кошмар! Дикая жара, палящее солнце и духота в автобусе, перемешанная с тошнотворным запахом потеющих людей, животных, еды в сумках – из-за всего этого меня не просто укачивало, я впадала в некий транс с мыслями: «Это не со мной… Нет… Когда-нибудь этот ад закончится, я буду свободна и никто не заставит меня ездить в ненавистных автобусах на ненавистную дачу, где так скучно и кладбище рядом… А эта бездарно исполняемая музыка похоронных процессий – реквием Моцарта - НИКОГДА больше не будет врываться в мою жизнь во время обеда на веранде!!!» Затем часов до 9-10 вечера родственники вкалывали (надо отдать им должное – меня никогда не заставляли заниматься прополкой грядок или сбором урожая и даже не упрекали в бездействии… Хотя я прекрасно знаю как вести все садово-огородные дела, и на пенсии, наверное, сама стану дачницей), я же была предоставлена сама себе. Не помню, чем занималась до 5 лет (скорее всего, со мной возились дядя или из двоюродных кто-то), а вот в 5 лет я познакомилась с соседками по даче из весьма обеспеченной семьи, и они стали моими летними «подругами». Несмотря на то, что в то время у нас ненадолго появилась машина, я все равно чувствовала себя нищенкой по сравнению с этими девчонками… У них была веселая семья, пикники-шашлыки-танцы-праздники, игрушек много самых модных и прочие детские радости. И собака.
У меня, естественно, ничего такого не имелось.
Наверное, по причине такого контраста я к ним привязалась, и семья их была для меня интересной, любопытной… Важной, в некоторой степени.
Не надо было так серьезно к ним относиться. В последствии оказалось, что они над этой привязанностью посмеивались, и на меня им всем, в сущности, было наплевать…

Когда мне исполнилось 7 лет, я познакомилась с другой девочкой (ей на тот момент было 5). Сложилось прямо противоположная ситуция! Нет, она была даже еще богаче, чем те, другие соседи, но я относилась безразлично к ее «чувствам» (иначе и не назовешь - она жила весь год, кроме лета, в другом городе, и ее бабушка рассказывала, что все время разлуки только и говорила, что обо мне); я точно знаю, что до сих пор имею место в ее сердце и мыслях. С этой соседкой дружба длилась гораздо дольше, чем с теми «веселыми».

Проводя дни на даче в безумных играх с девочками, я не замечала, как пролетал день. Когда оставались с ночевой, дед топил баню, бабуля варила рыбный суп из сайры в банке на электрической переносной плитке или заваривала лапшу в круглых высоких пачках, этим и ужинали; после скромной трапезы залезали на второй этаж спать. Перед сном я любила сидеть на «крыше» (террасе второго этажа) и смотреть на звезды, отмахиваясь от докучающих комаров, а зайдя в комнату, временами слушала радио «Маяк». Засыпала с трудом, мешал храп окружающих. Но спала крепко и сладко…

Возвращались домой чаще всего поздно вечером. 27-й был почти пустой, я смотрела на пробегающие мимо деревья, сумрачное небо и предвкушала вкусный ужин дома…

Как-то раз ехали в трамвае, я села отдельно на одиночное сиденье и мечтала о чем-то своем – далеких странах, космических полетах, волшебных сказках – а неподалеку была компания молодежи; когда вышли из трамвая, родственники выдали мне два квадратика плитки молочного шоколада с клубничной начинкой. Я удивилась – откуда? – оказалось, угостили те молодые ребята – бабуля сказала, что они меня звали и хотели дать шоколадку лично в руки, но я не откликалась. Помню, и вправду меня кто-то незнакомый звал, но мне лень было даже повернуться… Почему-то я отчетливо запомнила этот эпизод.
Тот шоколад был самым вкусным за всю мою жизнь.

А теперь дед лежит полупарализованный и плохо соображающий в больнице; шоколад я больше не люблю так, как раньше и почти его не ем; дачный домик в запустении, мостик, ведущий к бане, сгнил и был разобран на доски; дачу «веселых» соседок купил какой-то бизнесмен, а сами они переехали в Петербург; заветная подруга больше не появляется в Хабаровске, а разъезжает по заграницам.

А я перестала мечтать о волшебных сказках и приключениях. Да и на 27 автобусе не ездила много лет.


У меня не осталось ни одной фотографии с тех времен… И не верится, что когда-то все это было.